Кончил однажды падишах разбирать дела в дарбаре и завёл весёлую беседу с придворными. Говорили о том, о сём, и зашёл спор о могуществе природы. Один говорит одно, другой — другое, всяк своё доказывает. Один вельможа поднял на ладони прекрасный плод и стал расхваливать его красоту и сладость.
— Только природа может сотворить такое! — закончил он восторженно.
И все с ним согласились.
Бирбал всё время помалкивал, других слушал. Когда споры мало-помалу утихли, он поднялся и спросил:
— Покровитель бедных! А какое будет ваше мнение?
— Я думаю, как и все: творения природы прекрасны и ценны. А ты как думаешь?
— Владыка мира! Я совсем по-другому думаю. Сдаётся мне, что творения рук человеческих бывают куда красивее и дороже, чем создания природы.
Слова эти до крайности удивили падишаха.
— Вах, Бирбал! Странные у тебя мысли, от всего света отличные. Ну скажи, как можно равнять природу и человека? Это то же, что равнять солнце со свечой.
— Владыка мира! Человек куда лучший мастер, чем природа, — стоял на своём Бирбал.
— А ты докажи, — потребовал падишах.
— Владыка мира! Так вот сразу этого не докажешь. Пройдёт немного времени, и докажу, своими глазами убедиться сможете.
— Бирбал! Гляди, обдумай всё наперёд хорошенько. Коли начнёшь доказывать и оплошаешь — пеняй на себя.
На том совет кончился. Все разошлись кто куда. Падишах пошёл завтракать. А Бирбалу некогда было прохлаждаться, большую тяжесть взвалил он на свои плечи. Пришёл домой и тотчас послал за мастерами. Собрались к нему ремесленники-умельцы, и Бирбал велел им смастерить плоды и цветы.
Минуло несколько дней. Принесли мастера свои изделия — плоды и цветы, да такие чудесные, что взглянешь — и глаз не отведёшь, рука сама к ним тянется. Увидел их Бирбал — и радости его не было меры, мастера сделали как раз то, что ему надобно. Наградил их Бирбал и дал наказ:
— Помните, когда принесёте завтра свои изделия во дворец, то просите тысячу рупий.
Отпустил Бирбал умельцев и позвал садовника:
— Собери завтра в саду самые лучшие плоды и цветы и отнеси их падишаху.
Садовник выслушал приказ и ушёл.
Назавтра, когда Бирбал пришёл во дворец, он сказал привратнику, так чтобы никто не слышал:
— Сегодня один ремесленник принесёт плоды и цветы. То же самое велено принести садовнику. Так ты сперва пропусти во дворец ремесленника, а после садовника. Остерегись, коли напутаешь — накажу.
Начался дарбар, и вскоре явился мастер с плодами и цветами. Он сделал салам падишаху и показал свои изделия. Очень понравились они падишаху. Когда у мастера спросили, сколько стоит его рукоделие, он ответил:
— Владыка мира! Мы много времени потратили, чтоб сработать эти плоды и цветы, много труда положили, так что хочу получить за них тысячу рупий.
Падишах, довольный редкостным мастерством, посчитал уместным желание мастера и приказал принести из казны тысячу рупий. Мастер получил деньги и вышел, не чуя под собой ног от радости, такое богатство ему и во сне не снилось.
Тут в дарбаре появился садовник с корзиной в руках. Он принёс свежие плоды и цветы. Падишах взглянул на прекрасные дары природы и спросил:
— Сколько ты хочешь за всю корзину?
— Владыка мира! — ответил садовник, смиренно сложивши руки. — Я принёс это вам в подарок, а не на продажу. А коли будет на то ваша милость, то приму награду.
Падишах расспросил у придворных про базарные цены и сосчитал, что вся корзина стоит десять рупий, прибавил ещё и уплатил садовнику двадцать пять рупий. Получив деньги из рук самого падишаха, садовник был сам не свой от радости. Не переставая возносить молитвы за счастье государя, он заспешил домой.
До сих пор Бирбал сидел и смотрел, будто он тут вовсе ни при чём. Теперь пришло его время. Он поднялся с места и сказал:
— Владыка мира! Думается, вы помните тот день, когда вы говорили, что создания природы лучше и ценнее, чем творения рук человеческих. Я же обещал вам доказать, что мастерство человека превыше природы. Сегодня сбылись мои слова. За плоды и цветы, что сделали мастера-умельцы, вы заплатили тысячу рупий, а за настоящие — только двадцать пять и тем осчастливили садовника. Теперь сами решайте наш спор.
Падишаху деваться было некуда. Пришлось ему, а вслед за ним и придворным признать, что Бирбал прав.
